Тенебрариум - Страница 113

113

Я выбрался из убежища. Вокруг было уже темно, но до наступления полного мрака время ещё оставалось.

— Эй! — простонал я, увидев фигуру на краю завала. — Подожди.

Она сбавила скорость, но не остановилась. Постоянно опираясь на руки, я сполз с груды обломков, и, не разгибая спины, держась за больную грудь, как мог, поспешил за ней. Состояние быстро ухудшалось. Я ничего не видел, кроме шагающего впереди силуэта, который невозможно было догнать. Мышцы слабели, суставы отказывались гнуться. Ноги переставали держать меня, и я полз по стене, как пьяница. Стена неожиданно завершилась, и я, потеряв точку опоры, упал. Подняться сил уже не было. Лёжа на спине, я наблюдал, как спасительный образ, перевёрнутый вверх тормашками, растворяется в сумерках.

Всё. Конец…

— Ты невыносим.

Над головой поплыло моё отражение в зеркале дыхательной маски.

— Поднимайся.

Я попытался пошевелиться, истратив на это остаток своих сил. Крепкие руки ухватили меня за плечи и втащили в полное небытие. Вокруг сомкнулась непроглядная тьма.

Молния прорезала сознание от края — до края. Первой мыслью было ощущение, что мне в нос вогнали раскалённый прут до самого затылка. Я отчаянно хватанул воздух. В глазах расплылись круги, и из-под них, как из-под воды выплыло лицо в маске.

— Дыши, — откуда-то издалека донёсся голос. — Глубже, глубже дыши.

Под нос уткнулось что-то скользкое, и в ноздри шибанул острый, обжигающий запах. Разум слегка прояснился, словно кто-то крутанул динамо-машину, заставившую вспыхнуть маленькую лампочку в моей голове.

— Не отключайся. Вот, держи, — цепкие пальцы схватили мою руку и вложили в неё кусочек чего-то влажного. — Когда будешь отключаться — нюхай. Понял?

Я усиленно пытался сфокусировать расплывающееся зрение.

— Понял?! — настойчиво повторил голос.

— Д-да…

— Хорошо. Пока я буду готовить лекарство, ты должен держаться.

Маска уплыла от меня, открыв вид на серый потолок.

— Что это? Нашатырь?

— Не совсем. Выжимка из мускусных желёз феродона. Пахнет ужасно, зато отлично приводит в чувства. Твоя иммунная система сопротивляется. Это хорошо. Споры были незрелые. Поэтому ты не умер сразу. Дозревать им приходится уже в организме.

— Ты сможешь меня спасти?

— Откуда же я знаю? По-идее, ты должен был умереть, не успев сделать и трёх шагов за порог. Но я установила ловушку всего неделю назад. А для полного созревания грибам необходим месяц. Ну, хотя бы, недели две, — собеседница начала стучать какими-то плошками.

— И часто кто-нибудь попадается в эту западню?

— Практически никогда. Звери чувствуют присутствие спор в воздухе, и не приближаются к грибницам.

— А такие как ты?

— Хм-м. Такие как я, пока что, не хотят со мной связываться. Поэтому на мои владения не заходят.

— Ты сказала, что звери чувствуют споры. Почему тогда Котя привёл меня в твоё жилище?

— Вы ведь искали воду, верно? Он учуял запасы моей воды, и привёл тебя к ним. У элгеров хорошо развита устойчивость к воздействию спор грибов-пыхтунов. Наверное поэтому он их проигнорировал. Меня волнует другой вопрос. Почему он остался? Ведь чем больше он дышал спорами — тем сильнее получал заражение. Но он остался с тобой. Как будто бы на собственную жизнь ему было наплевать.

Голос начал удаляться. Голова закружилась, и я почувствовал, что теряю сознание. Быстренько поднёс к верхней губе скверно пахнущий предмет, ударивший мне по мозгам, и вновь вернувший к жизни.

— Так. Тут всё готово. Открой-ка рот, — мне в губы ткнулся листок бумаги, сложенный желобком.

— Что это?

— Проглоти. Не жуй. Старайся сглотнуть разом.

Я открыл рот, и мне на язык с шуршанием посыпался пресный порошок, похожий на крупный песок. Постарался проглотить, но поперхнулся. Порошок частично вылетел изо рта, прямо в маску моего лекаря.

— Ты что, глотать разучился?!

— Дай запить хотя бы!

— Нельзя! Никакого запивания. Только слюна. Вот, давай повторим. И в этот раз глотай нормально, — она вновь ткнула мне в зубы листочек с порошком.

На этот раз я собрался с силами, и проглотил почти всё. 'Песок' противно заскрипел на зубах.

— Теперь хорошо. Но это не всё. Приподнимись, — под мою спину начала протискиваться её рука. — Ты должен сесть. Иначе не получится.

— Не могу я…

— Можешь!

На пределе сил, подталкиваемый упрямой рукой врачевательницы, я поднялся на своём ложе. Передо мной появился поднос с двумя маленькими горками жёлтого порошка.

— Вдыхай.

— Как?

— Правой и левой ноздрёй, поочерёдно.

— Это что за дрянь? Кокаин, что ли?

— Вдыхай, без вопросов!

Я склонился к подносу. Зажал пальцем левое крыло носа и правой ноздрёй сделал глубокий вдох. Ощущение было такое, словно я втянул полный нос пыли. Слизистая зачесалась.

— Не чихай! Перетерпи!

Я зажал нос рукой, и не чихнул.

— Так. Теперь вторую…

— Да что же это…

Я повторил столь неприятную процедуру, и наконец-то смог повалиться обратно на лежанку. Мерзкая пыльца ощущалась везде: в гортани, в лёгких, и даже в глазах. Хотелось прочистить нос и откашляться, но лекарша не позволяла.

— Ну всё. Пока отдохни.

— Что ты мне дала?

— Лекарство. Через несколько минут начнутся неприятные ощущения. Внутренний зуд, лёгкие спазмы, сильное першение в горле. Это нормально. Значит процесс идёт успешно. Теперь не бойся отключаться. Можешь поспать, если получится.

— Где Котя?

— Он рядом. Я дала ему лекарство. Дела у него лучше, чем у тебя.

— Господи, когда же наступит конец этой муки?

— Терпи.

Мне на лоб легла мокрая тряпочка. Я закрыл глаза. Казалось, что меня обмотали раскалённой сеткой. Голова раскалывалась, а дыхание вызывало сильную боль. Тем не менее, я так устал от мучений, что сумел забыться тяжёлым, полубредовым сном. Сколько спал — не знаю. Проснулся от чудовищного озноба, укрытый ватным одеялом. В горле словно ворочался ёжик. И по всему телу расползались подозрительное покалывание и чесотка. Зато голова уже не болела, и сознание было более ясным.

113