Тенебрариум - Страница 171

171

— Вы притащили меня сюда, чтобы беседы о музыке вести? Могли бы вежливо пригласить, я бы сам пришёл, — дотронувшись до разбитого затылка, я посмотрел на свою окровавленную руку.

— Здесь я задаю вопросы, шимпанзе! — он пнул меня своим рваным сапогом. — Так тебе нравится музыка Эннио Морриконе?

— Ну, допустим, нравится. И что? Между прочим, Морриконе — тоже человек. Такой же, как и я.

— Это верно. Вы принадлежите одному, примитивному виду. Но он — гений своего вида. А ты — просто пустое место. Наверное, ты думаешь, что мы не способны понимать культуру людей? Ты ошибаешься. Например, тройки — это самые музыкальные образцы… Погоди. Вот сейчас будет удивительный момент… Послушай… Вот! Ага-а-а, на-на-на, на-на-а. Обожаю. Могу вечно слушать. Не надоедает.

— Тройки, говоришь? Так это ты — тот самый 1-16, -я усмехнулся. — Что-то не вижу тройки в твоей маркировке…

— Заткни свой поганый рот! — он набросился на меня, и несколько раз сильно ударил.

Бил от души. После этого долго болел бок. Видимо, ребро треснуло.

— Глупый, дерзкий примат, — 1-16 снова уселся на стул. — Тебе жить осталось несколько часов, а ты выступаешь… Неразумно… Так на чём мы остановились? Ах, да. На музыке. Так вот. Мой старый хозяин очень любил Эннио Морриконе. И ещё старые вестерны. Эти чувства передались мне, и, ты знаешь, я очень этому рад. Многие из нас ненавидят своих старых хозяев. Стараются уничтожить всё, что с ними связано. Стереть. Но я всегда говорил, что уничтожать в себе старых хозяев — это всё равно, что пилить сук, на котором сидишь. Да, они несовершенны и примитивны. Ну и что? Это не повод их презирать. К тому же, их интересы и увлечения могут оказаться весьма любопытными. Например, кино. Я никогда не смотрел кино. Ни одного фильма. А мой старый хозяин любил кино. Больше всего, как я уже говорил, ему нравились вестерны. Он их обожал. Пересматривал десятки раз. Собрал большую коллекцию. Особенно любил 'Долларовую трилогию'. Ты её смотрел? А я смотрел её в его памяти. Ведь он знал эти фильмы наизусть. Каждую деталь, каждый фрагмент. Я всё время думал, что же так его привлекало в этих историях? Пытался вникнуть. Разобраться, почему мне эти фильмы тоже интересны? Почему я их понимаю? А потом вдруг осознал. Да это же наша жизнь. Жизнь изгнанников. Всё то же самое: борьба, выживание, поиск. Прямо как у нас. Только подано всё красиво, со вкусом. А что? Чем мы не ковбои? Первые поселенцы негостеприимного Дикого Запада. Кстати, спасибо за шляпу. Я давно такую искал. Как думаешь, мне идёт? Ты ведь мне её подарил, верно?

— Что вам от меня нужно? Я всё равно вам ничего не скажу.

— Да и не нужно ничего говорить. Думаешь, я тебя допрашивать буду? Нет, даже и не собираюсь.

— К чему тогда все эти пустые разговоры?

— Просто, интересно. Захотелось посмотреть на живую игрушку 7-37. Если честно, разочарован. Думал, что ты интереснее. А ты обычный тупой примат. Скучно…

— Насмотрелся? И что дальше? Убьёшь?

— Пока нет. Ты — хорошая приманка. 7-37 обязательно на тебя клюнет.

— Зря надеешься. Райли ни за что не пойдёт меня выручать. Только время впустую тратишь.

— Да ты не переживай. Ну не придёт — так не придёт. Найдём куда тебя пристроить. Суларитам, например… О, точно! Латуриэль за тебя хорошо заплатит. Этот психопат одержим идеей скормить человека своему любимому Хо. Ты — единственный человек в городе. Поэтому выбора у него нет. Придётся раскошелиться. Верно, 6-23?

— Однозначно, — отозвался второй полузомби.

— Так что найдём, куда тебя сбагрить. А пока, подождём тридцать седьмую, и хорошенько с ней потолкуем.

— Она даже не в курсе, что меня похитили, — сплюнул я.

— Полагаю, что уже в курсе. Мои ребята ей сообщат.

— Она их убьёт. А потом придёт сюда, и убьёт вас.

— Пусть попробует. Здесь у неё нет шансов. К тому же она не будет рисковать тобой. Она пойдёт на диалог. Я уверен.

— А нужно ли нам с ней вообще говорить? Не проще ли обезоружить и грохнуть? — спросил двадцать третий.

— Нет, не проще. Как будто бы ты не знаешь, насколько опасны семёрки. А уж тридцать седьмая, да ещё и с субкодом — вообще ходячий сюрприз. Нет. Сначала мы должны убедиться в её деморализованности. Поговорим, вежливо, обстоятельно. Предложим сотрудничество. Авось она и поддастся. Но даже если тридцать седьмая примет наше предложение, и присоединится к нам — её нужно будет убить при первой же возможности. Такие непредсказуемые и ущербные образцы нашему клану ни к чему.

— Не согласится она. Стерва, какую ещё поискать. Помнишь, как она с 3-22 билась? Тот её сходу ранил в живот. Она в кусты уползла. Думали, что уже всё — хана ей, сдохла, где-нибудь в кустах. Двадцать второй потом все эти заросли обшарил — она как сквозь землю провалилась. И пока он искал, эта сука выпрыгнула на него откуда-то из укрытия, и глотку распорола от уха до уха. Как с такой договариваться? Такую надо только давить.

— Да, тридцать седьмая — та ещё змея. Но она одна. А нас много.

Музыка завершилась.

— Эх. Как же я это обожаю, — 1-16 подошёл к граммофону. — Поставлю-ка ещё разочек.

— Погоди, — встрепенулся 6-23. -Что там за движуха?

— Это наверное ребята вернулись от 7-37, -грязный главарь прошёл мимо меня, между станков, к широким окнам с выщербленным техническим остеклением. — Или от 7-36. Пора бы уж.

Внизу послышалась какая-то суета: топот и голоса. По лестнице поднималось несколько пар ног.

— Увести этого? — ткнул в меня пальцем 6-23.

— Обожди. Может его показать придётся…

С противоположного входа, в цех ввалилось сразу пять оборванцев. Они наперебой говорили, дёргались, и размахивали руками. Все, как один, в старых, затасканных обносках.

171