Тенебрариум - Страница 257

257

— И всё?

— И всё.

Я печально хмыкнул.

— А убить меня не хотела?

— Я так поняла, что нет. Наоборот, она мне даже кулёк с едой передала. Знаешь, Писатель, думаю, что скоро вы с ней помиритесь. Райли тебя очень любит. И обязательно простит… Но пока что тебе лучше будет пару-тройку дней пожить здесь.

— Ох-х… Значит она в ярости… Так я и думал. Надеюсь, что я тебя не сильно стесняю?

— Я уже сказала, что нет. Это прозвучит странно, но когда я ушла от вас, то в какой-то момент поймала себя на мысли, что немного по тебе скучаю. Мне грустно, что вы с тридцать седьмой поссорились, но радостно, что ты пришёл ко мне и остался погостить.

— Ну почему я такой болван, а? Хотел сделать как лучше, но только всё испортил. Даже если Райли меня простит, она вряд ли будет ко мне столь же благосклонна.

— Откуда ты знаешь?

— Да просто…

— Вот именно, что просто. Поэтому не усложняй.

— Ты не понимаешь, Тинка. Райли мне полностью доверилась. Она поделилась со мной своими секретами. Раскрыла мне душу. А я…

— Она рассказала тебе свою тайну? Правда? — в голосе Тинки появился интерес. — И что ты об этом думаешь?

— Да что тут думать? — я пожал плечами.

— Очень странное у неё желание, правда?

— Возможно. Видишь ли, я её прекрасно понимаю. И поэтому сомневаюсь, что ей это нужно.

— Понимаешь?

— Да. Она хочет стать человеком. Как я. А я хотел стать изгнанником, как она. Видишь, к чему привело моё желание? Я не хочу, чтобы Райли совершила подобную ошибку.

— Ну, не знаю, — Тина отбросила волосы со лба. — Как это можно понять?

— Думаю, что и ты всё прекрасно понимаешь, только скрываешь это.

— Чего?! О чём ты?!

— Да всё о том же. Может быть я и не умею считывать мысли, но наблюдать пока не разучился. Я видел, как ты вела себя там, в бункере, когда Райли заинтересовалась твоей лабораторией. Ты там тоже что-то изучала. Из той же оперы, верно? Да ты и сама этого не скрывала. Что хотела воспользоваться открытием Латуриэля. Что хотела стать другой.

— Это вовсе не то, о чём ты подумал…

— А что же? Пойми, я не хочу тебя смущать. Просто упрекать Райли в странностях, когда сама со странностями — это, я считаю, не совсем правильно.

— Да нет у меня никаких странностей, — в голосе Тинки появились сердитые оттенки. Было заметно, что я задел одну из запретных тем. — Райли просто хочет стать человеком. Не знаю, почему. Для неё люди — это источники чувств, эмоций, духовности. Того, чего нет у нас, изгнанников. А ей нравится испытывать чувства. Хочется получать обычные, примитивные радости. Мне это не очень понятно. Я, в отличие от неё, хочу выжить. Просто выжить.

— Но ты добрая и отзывчивая. Почти как она.

— Потому что мне это выгодно. Для выживания.

— Нет. Потому что в тебе осталось много человеческого. И ты тоже хочешь, чтобы тебя любили.

— Писатель, не говори глупости. Давай лучше спать.

— Как скажешь, — я задул свечу. — И кстати, должен тебе ещё кое в чём признаться.

— В чём?

— Думаю, я правильно сделал, что спас тебя.

— Пока ещё не спас. Но случай ещё представится. Спокойной ночи, Писатель.

— Спокойной ночи, Тина.

Я не понял, что она хотела сказать, списав это на обычное дремотное ворчание, вызванное неприятной для неё темой. Зря я вывел её на этот разговор. Ведь знал же прекрасно, что она не любит затрагивать свои личные планы. Но мы хотя бы не разругались, и то хорошо. Эх, Райли. Простишь ли ты меня?

*****

На следующий день, пока Тинка охотилась, я навестил Флинта. Тот был дома, и плёл какую-то сеть. Правда я так и не понял, для чего.

— Ну, Писатель, ну ты даёшь! — громогласно восклицал он. — Ты меня удивил. И ведь не побоялся пойти на мясника. Это безусловно поступок. Отважный поступок! Идиотский, бессмысленный, самоубийственный, но отважный.

— Да я уж понял, каких делов наворочал. Как теперь их разгребать?

— Вопрос конечно интересный. Лично я начну готовиться к обороне. Чёрт его знает, что там за хрень из леса поползёт. Нужно быть готовым ко всему.

— Значит Райли тоже придётся возводить оборонный рубеж?

— Для неё самым лучшим будет вообще оттуда свалить, пока живая. На её участке скоро начнётся такой зоопарк, что мама не горюй.

— А ты откуда знаешь?

— Я жил здесь ещё до прихода 4-20, которого сменила Райли. И поверь мне, здесь творился бардак, почище, чем во владениях 5-11. Если при двадцатом и при Райли я уже мог хотя бы немного воды набрать, то до них я к роднику вообще не ходил. Потому что загрызут ещё на половине дороги. Пользовался запасами с пожарной станции. Грешным делом, хотел вообще отсюда уйти. Потому что каждую ночь вокруг моего жилища лазала какая-то нечисть. Я же раньше не на «Соковыжималке» жил, а в квартале отсюда. В сберкассе. Там сохранились отличные бронированные двери и решётки на окнах. Только они и спасали.

— А куда делись все эти твари?

— Пришёл 4-20. А с ним и мясник.

— Они вместе, что ли, пришли?

— Ну да. Уж не знаю, как он его привёл. Скорее всего, мясник погнался за двадцатым, и тот, от безысходности, прибежал сюда. Ну а мясник увидел, сколько тут живности, и интерес к двадцатому тут же потерял. Присмотрел себе место в развалинах электростанции, и стал там спокойно жить. За неделю разогнал всех хищников в округе. Только брызги летели. И сразу стало тихо. 4-20 был не дурак, и смикитил, что «под охраной» мясника можно неплохо устроиться. И облюбовал себе домик, в котором вы сейчас живёте. Ну вот, с той поры там было всё спокойно. За исключением того дня, когда Райли припёрлась, и устроила с двадцатым кровавую поножовщину. А что будет дальше — одному Создателю известно.

257