Тенебрариум - Страница 300

300

— Да я прекрасно помню, что там ничего нельзя есть. Я бы всё равно не стал ни к чему притрагиваться. Согласился только чтобы втереться в доверие — не более.

— Короче, ты голодный, — подытожила Тинка. — Идём, я тебя покормлю. Как твоя рука?

— Замечательно.

Мы поужинали. Тина угостила меня лапками недавно добытых сверчков, которые по вкусу напоминали слегка подсушенные крабовые палочки.

Тот вечер тянулся невероятно долго. И хоть я попрежнему не ощущал никакого влияния извне, обстановка в нашем маленьком коллективе давила тяжестью тревоги и уныния.

Тина держалась бодрее Райли, и даже пыталась делать вид, что всё в порядке: хлопотала с припасами, заводила отвлечённые разговоры, и всячески старалась стряхнуть с себя апатию. Получалось у неё плоховато, но всё-же она не сдавалась. Райли же, кажется, окончательно впала в гибельную прострацию. И чем дальше — тем сильнее. Её настрой меня сильно пугал. Совсем скоро она перестанет себя контролировать, и тогда жди беды. Изгнанница, несколько лет прожившая в состоянии постоянного стресса и напряжения, напоминала бомбу с часовым механизмом. В любой момент она могла взорваться.

Когда мы наконец-то легли спать, я сильно переживал, как бы чего не случилось ночью, пока я сплю. Риск действительно был велик. Представьте, что вы ночуете в тесной комнатушке с двумя тигрицами. «Удовольствие», скажу я вам, непередаваемое. Только и думаешь, кто раньше меня прирежет спящим: Райли, или Тинка? Девчонки, конечно, держались до последнего, собирая остатки своего самообладания и самоконтроля, но что-то невидимое упорно продолжало их мучить, выводя из себя. Дожить бы до утра.

Последние минуты перед засыпанием оказались самыми тяжёлыми. Я слышал, как тяжело дышат обе изгнанницы, чувствовал, как по их телам пробегают лёгкие судороги и дрожь. Но они всё равно продолжали согревать меня. Мне захотелось как-то подбодрить их, и я осторожно отыскал в темноте руку Райли. Та сначала дёрнулась, пальцы скривились, словно железные крючья, но тут же стали мягче. Она сжала мою кисть. Затем я нашёл руку Тинки, которая тоже приняла мою ладонь. После этого я прижал обе их руки к своей груди, и только после этого сумел наконец-то задремать. Не знаю, помог ли им этот жест, но за ночь никаких трагических эксцессов не произошло. Если не считать того, что утром я обнаружил своих подружек забившимися в угол и трясущимися как в лихорадке. Они опять что-то видели ночью, отчего пребывали на грани срыва. Но выдержали до утра, и глупостей не наделали.

Я же опять проспал до утра, как убитый. Хо в эту ночь мне во сне не являлось. Вместо него мне приснился странный и тяжёлый сон. Как будто я бреду по ледяной тундре, а вокруг беснуется снежная буря. Идти было очень тяжело, потому что ноги утопали в сугробах выше колена. Ветер жутко завывал, обрушиваясь со всех сторон дикими шквалами, и пытаясь опрокинуть. Куда идти? Вокруг никаких ориентиров. Ни единой подсказки. Но что это? Впереди, за мечущейся пеленой пурги я разглядел подозрительное пятно. Выставив руку, чтобы оградиться от хлещущего в лицо снега, начал двигаться в том направлении, сопротивляясь буйству стихии.

Передо мной, напоминая уродливого снеговика, из корки спрессованного наста торчал 4-17. Его всего залепило снегом. От лица остались лишь очертания. Но, как ни странно, он всё ещё бы жив. Когда я его толкнул, от его тела, словно яичная скорлупа, отвалилось несколько кусков налипшего снега, обнажив тело изгнанника посиневшее до черноты. Когда он повернул ко мне голову, снежная маска отпала от лица, и стало видно, что его пустые глаза смотрят на меня.

— Семнадцатый?! Ты чего здесь делаешь?! — крикнул я ему.

В ответ, тот беззвучно поднял свою тощую руку, с которой осыпался небольшой снежный каскад, и указал куда-то вперёд.

— Что?! Что ты мне показываешь?!

— Иди. Он ждёт тебя…

Я едва смог разобрать слова, слетевшие с его обмороженных губ.

— Пойдём со мной! Иначе ты замёрзнешь! — я ещё немного потряс его, стараясь привести в чувства, но вместо этого, он вдруг словно подкошенный осел на снег, превратившись в бесформенный холмик, быстро заметаемый густой позёмкой.

Нужно было двигаться дальше. Буря усилилась, зато прямо по курсу замаячил не то холмик, не то постройка своеобразной конической формы. Трудно было понять, что это такое. К тому же, липкий снег постоянно забивал мне глаза. Чёрный конус проступал сквозь метель всё отчётливее. На нём вспыхнула пара ярких огней, похожих на глаза, и неведомая сила опрокинула меня навзничь, утопив в холодном снегу…

*****

— Писатель! — бросился ко мне Сергей, как только я приблизился к знакомой конторе. — Эй!

Не дожидаясь, пока я перейду дорогу, он кинулся наперерез движущимся машинам, и едва не попал под колёса.

— Ты чё, дур-рак, чтоли?! Или ослеп?! — понеслось в его сторону сразу после отвизжавшихся тормозов. — Куда прёшь, скотина?!

Не обращая внимания на гнев водителей, Сергей добежал до противоположного тротуара, и тут же протянул мне руку:

— Писатель, привет! Я ждал тебя!

— Привет. Ты чего под колёса бросаешься?

— Да ла-ад… Пустяки. Ничего страшного.

— Не ожидал тебя здесь увидеть в это время. Думал, что ты ещё сидишь на работе.

— Я отпросился. Не смог находиться там дольше… Послушай, Писатель, мне очень нужно с тобой поговорить. Пойдём куда-нибудь, где поспокойнее?

— Пойдём.

Он повёл меня куда-то, по ведомому лишь ему маршруту. Судя по поведению и крайнему перевозбуждению, он «дозрел». Значит сегодня мы покинем «Призрачный район» вместе.

300