Тенебрариум - Страница 264

264

— Ну куда ты ползёшь? Куда? Зачем? Ну уползай ты Бога ради! — чем ближе паук был к моей шее — тем ужаснее я себя чувствовал. — Тинка, убери его с меня! Умоляю! Чёрт, лучше бы ты меня раскалёнными железками прижигала!

— Не дуй на него. Это может спровоцировать защитную реакцию. Укус паука, может быть, тебя и не убьёт, но гарантирует три дня жутких мучений, и обширный некроз тканей в области укуса. Райли пришибёт меня, если ты погибнешь. Поэтому пожалуйста не делай глупостей.

— Да если я выживу, то сам тебя убью! О-ч-ч-о-орт!

Вредный арахнид всё-таки добрался до шеи, и, приподнявшись на задних лапках, передними начал ощупывать мой небритый подбородок. Меня как-будто разбил паралич. Это было так ужасно, что меня и сейчас всего передёргивает от воспоминаний. Наверное, если бы я тогда не зажмурился, то явно бы помутился рассудком.

— Не пытайся его сдуть, — продолжала вещать Тина. — Он может вцепиться тебе в лицо.

Я надеялся, что тварь уползёт с моей физиономии, но пауку видимо понравилось сидеть прямо у меня на носу. Он тихонько шевелил педипальпами, ощупывая мои брови и веки. Я не двигался, только коротко и отрывисто дышал, чтобы даже дыханием не потревожить злополучное существо.

— Переходим к третьей фазе испытания. Она самая сложная, — Тинка приблизилась к кушетке.

— Да куда же ещё сложней-то? — стараясь не разжимать губ, промычал я. — Сжалься, садистка.

— Предупреждаю, Писатель, это действительно крайне опасный эксперимент. Сконцентрируй всю свою волю. Всю! Ты понял?

— К чёрту тебя…

И тут я почувствовал, что Тина разрезает путы на моих затёкших руках. Не-ет… Как же это жестоко! Сам не могу понять, каким остаткам самообладания я обязан, что не смахнул паука со своего лица сразу после того, как первая рука освободилась?! Но рефлекс был настолько мощный, что мне пришлось титаническим усилием воли заставить руку лечь обратно, и вцепиться в край кушетки мёртвой хваткой. Второй рукой я уже заранее впился в кушетку, и лежал вытянувшись в струнку, словно меня пытаются вытряхнуть с этой спасительной ложи в какую-то бездну.

Это было очень тяжело. Вы даже не представляете, насколько тяжело! Когда так хочется вскочить и отряхнуться, но нельзя. Ни в коем случае нельзя! Я не знаю, сколько продолжалась эта пытка. Я вообще плохо запомнил этот момент. Напряжение было просто чудовищным. Но вот паук пополз в сторону, скатился по щеке, пощекотал ухо и исчез. В голове запустился таймер, отсчитывающий чугунные секунды. Раз… Два… Три… Как же хотелось вскочить! Но шевелиться нельзя. Паук может быть всё ещё рядом…

— Оп-па, — Тинка накрыла банкой отступающее членистоногое.

Я, словно ошпаренный, скатился с промокшей от пота кушетки, и чуть ли не ползком метнулся в ближайший угол, машинально стряхивая что-то со своей головы и спины. Вся накопившаяся во мне нервная энергия моментально выплеснулась в истерику.

— Писатель! Писатель, всё в порядке, — Тина бросилась за мной. — Ты справился. Всё позади.

— Он на мне? — бормотал я. — Он всё ещё на мне?

— Да вон он сидит, в банке, — девочка опустилась на пол рядом со мной, и ласково обняла. — Успокойся. Успокойся.

— Зачем? — меня всего колотило. — Зачем ты так со мной поступила? Я же… Я же их боюсь просто до смерти. У меня чуть сердце не выскочило.

— И я. Я тоже их боюсь.

— Да хватит врать!

— Я не вру. Это правда. Старая хозяйка боялась даже совсем малюсеньких паучков. А ещё мышей и тараканов. Мне пришлось бороться с её фобиями. Было так же трудно, как и тебе.

— Можно же было поступить по-другому.

— Как по-другому?

— Не знаю. Придумать что-то менее жестокое.

— Нельзя. Нет других способов. Пока ты не встретишься со своим страхом, победить его невозможно. Я не стала бы тебя мучить, если бы не одно обстоятельство. Писатель, наш путь в Апологетику будет пролегать через городской коллектор, кишащий такими тварями, что по сравнению с ними этот паучок покажется тебе милейшим созданием. И ты должен будешь пройти через них. Ты сможешь это сделать лишь в том случае, если научишься их понимать. И перестанешь бояться. Это необходимо. Без этого не обойтись, — приговаривала она, гладя меня по голове.

— Тина, — обратился я к ней после долгой паузы.

— У?

— Прости, что обругал тебя. Я был не в себе.

— Всё нормально. Зато теперь мой словарь пополнился новыми, интересными словами, — она улыбнулась.

— Я хочу тебя кое о чём попросить.

— Всё что угодно, Писатель.

Я протянул ей трясущуюся руку, и с трудом выдавил из себя, — Посади на меня паука… П-пожалуйста.

— Уверен, что этого хочешь?

Зажмурив глаза и стиснув зубы, я утвердительно кивнул.

*****

Я так и не смог полюбить пауков. До сих пор их терпеть не могу. Но результат у тех тренировок определённо был. И немалый. Теперь, при виде паука, я не стараюсь отпрыгнуть от него как можно дальше, панически соображая, чем бы его прибить, а впадаю в мрачное сосредоточение. Паук больше не кажется мне страшным чудовищем, увеличенным за счёт страха до размеров Годзиллы, и хоть мерзкое чувство он у меня по-прежнему вызывает, убивать мне его не хочется. Я уже знаю, что если его прогнать, то он убежит, и не вернётся. Паук не будет жить там, где опасно.

Так же я избавился от дикой волны эмоций, обычно возникавшей, когда паук вдруг опускался на меня сверху. Неприятно? Ещё как! Но уже не страшно. Легонько стряхну его, и всё. Чтобы достичь таких результатов мне пришлось не раз пересилить себя, 'играя' с тинкиным пауком. Для облегчения привыкания, сначала я пускал его по одежде. Так он почти не ощущался, и не вызывал столь сильной неприязни. Я уже спокойно давал пауку ползать по своим рукавам, переводил с одной руки на другую, и даже позволял забираться на спину. Потом решился сажать его не голое тело. Тут уже было не так приятно и просто. Но всё равно у меня получалось. Хотя, пару раз встревоженный паук 'наградил' меня чесоткой, но это мелочи. Чем меньше я его боялся, тем сильнее росла моя уверенность в собственных силах. Так, постепенно моя арахнофобия была побеждена. До сих пор я благодарен Тинке за это.

264