Тенебрариум - Страница 358

358

— Если бы заложило уши, я бы плохо вас слышал. Но я слышу вас отлично. И слышу этот шум. Что же это за хрень?

— Ненормально это как-то, — Райли с опаской взглянула на Гудвина. — Его слух гораздо слабее моего. Не говоря уже про Тинкин. Как же он слышит то, чего не слышим мы?

— Да ничего он не слышит, — отмахнулся Гудвин. — Это ему кажется.

— Не кажется! — с досадой воскликнул я. — Вы что, мне не верите?

В этот момент шум стал невыносимым и я, остановившись, обеими руками схватился за голову.

— Писатель? — подошла ко мне Райли. — Подождите. С ним что-то не так.

— Всё… Всё в норме… Я могу идти.

Так вот почему они ничего не слышат. Этот шум внутри моей головы. Со мной действительно что-то не так. Но что? Болезнь? Воздействие аномалии? Только бы не упасть.

— Ты какой-то бледный. Уверен, что можешь идти? — проплыло перед глазами лицо Гудвина, искажающееся на фоне лопающихся радужных кругов.

— Да! Могу, могу. Я в порядке. Просто после гадского 'Зеркала' никак в себя не приду. Мотает, как с перепоя. Видимо, давление скачет.

— Держись за моё плечо, — предложила Райли. — На всякий случай.

— Не надо. Я сам. Сейчас всё пройдёт.

Изо всех сил я пытался собраться с силами. Шум прекратился, но ему на смену пришла какая-то плавучая рассеянность и невесомость. Чтобы как-то доказать друзьям, что со мной всё хорошо, я отошёл от заботливой Райли, и ускорил шаг, стараясь идти ровно, как подвыпивший водитель перед остановившими его инспекторами. Дошёл до какой-то детской площадки, и остановился, вовремя догадавшись, что желание выглядеть непоколебимым чревато непредвиденными последствиями. Выйдя вперёд, я банально мог влететь в первую попавшуюся аномалию. Нужно было вернуться в 'строй'.

Я оглянулся, но никого не увидел. Что за шутки? Куда все делись? Только что шли за мной, и вот уже никого нет. Спрятались? Но куда, и главное — зачем? Я начал кружиться на одном месте, пытаясь понять, куда делись мои попутчики. И тут вдруг меня осенило: 'Я уже была на этом перекрёстке'. Была?! Почему я думаю о себе в женском роде? Ведь я же мужчина! Но с чего я решила, что являюсь мужчиной? Взглянув на свои руки, я увидела, что они вполне себе женские. А когда приложила их к груди, то убедилась в своей женственности окончательно.

— Здесь нам лучше не задерживаться, — пропищал тоненький голосок прямо мне в ухо. — Надо найти портал до наступления темноты.

— А разве сейчас ещё не утро? — ответил я высоким девчачьим голосом.

— Здесь, судя по всему, уже вечер. Видишь ли, когда у одних солнце стоит в зените, у других, в то же самое время, оно оказывается в надире. Это закономерность.

Закономерность.

Закон…

— Писатель! — Райли вышибла меня из внезапного видения.

Показалось, что она отвесила мне здоровенный пинок, хотя на самом деле, она лишь дотронулась до меня.

— Блин! — я потряс головой. — Ну и ну! Я словно побывал в чьём-то чужом сознании. Кто-то здесь был до нас. Видел то же самое. Я узнаю это место, эти дома, детскую площадку. Уже после катастрофы, но до нашего прихода.

— Похоже, 'Зеркальце' действительно повредило твои мозги, друг, — прошёл мимо Флинт.

— Нужно возвращаться на тропу, — констатировал Гудвин.

Я посмотрел на заросшую бурьяном песочницу, возле которой лежало красное пластиковое ведёрко, и повторил, — Нет, я определённо всё это уже видел.

— Пойдём, Писатель, не отставай!

Мы обошли площадку, преодолели низкий шлагбаум, и, оказавшись на параллельной улице, повернули налево, обратно к 'Химпрому'. По его трубам и торчащей чуть в стороне башне нефтяной компании можно было понять, что мы ходим кругами. Но лишних вопросов я больше не задавал. Справа тянулась длиннющая девятиэтажка, с десятью подъездами. Над центральными входами по стене хаотично блуждала аномалия 'Линза', выпучивающая панели, окна и лоджии овальным 'иллюминатором'. На расстоянии 'Линза' была абсолютно безопасна, но мы всё равно отошли подальше от стены.

Когда осталось пройти всего пару подъездов, Тинка заволновалась. Сначала я подумал, что её беспокоит близость 'Линзы', но потом определил, что девочка не сводит глаз с видневшегося на перекрёстке зеленоватого здания, к которому мы как раз приближались. Внешне в этом здании не неблюдалось ничего подозрительного. Типичная контора классического советского образца.

– 'Орфейчик'? — внезапно, и даже, кажется, шутливо произнёс Гудвин, тут же ответив сам себе. — Он, родимый. Ну так мы к нему не полезем. Нам направо.

Все тут же полезли по карманам, вынимать затычки. Я тоже их вынул, но по глупости заткнул уши не сразу. Почему-то посчитал, что нужно сначала услышать 'Орфея'. Ну не идиот ли?

Мы всё ближе подходили к зелёному дому, но никаких необычных звуков до моего слуха не доносилось. На самом деле 'Орфей' уже вовсю звучал, поэтому более чуткие изгнанники услышали его гораздо раньше меня. Я же расслышал первые трели уже поровнявшись с нехорошим домом. Начал затыкать уши, и… Остановился.

Какая божественная музыка. И совершенно не страшная. Не гипнотизирующая и не манящая к себе. Я легко могу пройти мимо неё. И с чего это вдруг все решили, что эта аномалия опасна? Может, она конечно, и опасна, но если идёшь на звук. А если не подходить, то ничего и не случится… Но всё же любопытно послушать эти переливы. Жаль, что стены здания приглушают звук. Возможно, если я пройду чуть ближе к дому, то можно будет расслышать музыку получше.

И я отделился от группы.

Что же это за музыкальный инструмент? Больше всего похоже на арфу. Необычайно милые звуки, льющиеся из старого, ветхого дома, поразительно контрастировали с картиной окружающего нас апокалипсиса. Успокаивали. Страшно не хотелось, чтобы они прекратились. Казалось, что стоит музыке остановиться, и в моё сердце тут же вернутся холодный страх и боль одиночества. Поэтому я решил немного задержаться и послушать. Подошёл поближе к крыльцу. Музыка стала ещё чётче и приятнее. Лишь толстые двери продолжали сдерживать её. Если их приоткрыть, то звук станет по-настоящему чистым. Я не буду их распахивать настежь. Лишь чуть-чуть приоткрою. Совсем капельку… Рука сама потянулась к дверным ручкам, и тут же схлопотала болезненный шлепок. Стукнув меня по руке, рассерженная Райли выдернула беруши из моего сжатого кулака, и силком воткнула их мне в уши, после чего поволокла прочь от опасного здания. Уходить страшно не хотелось, я упирался, просил её дать мне послушать музыку ещё немного, канючил как ребёнок, но она меня не слышала. Её уши были заткнуты. Чем дальше мы отходили от зелёного дома, тем больше я приходил в себя, ощущая всю тяжесть смертельного пресса, из-под которого меня только что вытащили. Группа ждала нас на противоположной стороне перекрёстка. Флинт разочарованно качал головой. Гудвин лишь вздохнул, и сделал рукой знак следовать за ним.

358