Тенебрариум - Страница 393

К оглавлению

393

— Поверить не могу, что 7-40 опустился до такого уровня, — сказал Флинт.

— Видите, к чему приводит употребление талукана, — ответил Гудвин.

— А чего вы на меня-то смотрите? — с подозрением взглянула на них Райли.

— А кто его жрал? Мы, что ли?

— Всё со мной в порядке уже. Голова только чумная.

— Легко отделалась, значит. Обычно изгнанники, обожравшиеся талукана, отрываются от реальности насовсем.

— У меня всё было под контролем.

— Конечно. Под этим 'контролем' мы тебя едва сумели обратно в тело запихнуть, — цинично напомнил Флинт.

— 7-40 тоже так думал. Что всё под контролем. Что он управляет ситуацией, — продолжил Гудвин. — Но всё оказалось иначе.

— Да что вы к ней привязались? — вступилась Тинка. — Она спасла меня и Писателя. Райли очень смелая.

— Смелость, граничащая с дуростью, — заметил Флинт.

— Зато ты, Флинт, так резво улепётывал от джамбликов, что чуть не столкнул нас с балкона в той подземке.

— Кто улепётывал?! Я прикрывал ваш тыл!

— Давайте потише, а? — Райли сдавила голову руками. — От вас башка гудит.

'Хорошо, что они не узнали о том, как я отдал нож командиру суларитов', -краснея, думал я. — 'Вот, позорище — так позорище'.

Дверь открылась, и в комнату заглянул представительный апологет в стильном костюме.

— Аруви, — он оглядел нас, и, кажется, опешил немного. — Вас так много.

— Мы — каждый сам по себе, — поспешил оправдаться Флинт.

— Хорошо. Идите за мной.


Вслед за провожатым, мы прошли по коридору, поднялись по лестнице, и далее, по застеклённому переходу — в главный корпус Апологетики. Глядя в окна, я успел рассмотреть, что на улице зеленеет огромный сад, с тысячами ярчайших цветов. От сочности красок в глазах зарябило. Под нами будто простирался новый Эдем.

Переход закончился, двери распахнулись, и мы вошли в просторное помещение 'реабилитационного блока', где жили новички, пришедшие в Апологетику последними. Тут меня поджидал необычный сюрприз. Внутреннее убранство жилого блока выглядело словно какая-то фантастическая декорация. Потолок и пол светились белым светом, а внешние стены были окрашены синевой, испещрённой мерцающими вкраплениями звёздочек. Повсеместно плелись диковинные растения и стояли статуи, изображающие героических изгнанников-апологетов. Полупрозрачные скульптуры были созданы очень искусно, практически с идеальной точностью. К тому же они подсвечивались изнутри разными цветами. Многочисленные двери внутренних помещений вели в жилые комнаты, половину из которых заселяли изгнанники, чьи идентификаторы значились на специальных табличках. Полноценные имена присваивали только апологетам, прошедшим реабилитацию.

Вокруг царила очень культурная атмосфера. 'Чистюли' прогуливались мимо статуй. Встречаясь с соседями, они заводили глубокомысленные беседы. Эдакое светское общество в мире изгнанников. На нас же никто внимания не обращал. Все отворачивались, и делали вид, что нас вообще не существует. Засмотревшись на очередную скульптуру, я проворонил идущего навстречу апологета, и тот больно толкнул меня плечом, даже не пытаясь со мной разойтись.

— Эй! Поаккуратнее можно?! — прикрикнул я ему вслед.

Он даже не обернулся.

— Что это за чванливые пижоны? — спросил я у Райли. — Кем они себя возомнили?

— Не сердись на них. Им нельзя с нами общаться. Пока нельзя.

— Кто им запретил?

— Никто. Таково правило. Пока нас не признали Верховные, мы здесь чужаки.

— Сюда, пожалуйста, — провожатый подвёл нас к лестнице, покрытой чем-то вроде мягкого светящегося ковра.

Лестница уходила вниз на много этажей. Основная часть центрального здания Апологетики располагалась под землёй. Круг за кругом, мы спустились вниз на два уровня.

— Теперь сюда.

Открылись стеклянные двери, и мы вошли в белоснежный холл, исписанный неведомыми письменами. Здесь тоже были статуи, но теперь, как я догадался, принадлежали они Верховным Апологетам. Два пьедестала оказались пустыми. На них было выбито: 'Водзорд' и 'Латуриэль'. Последнее имя затёрто, но его всё ещё можно прочитать. В торжественной обстановке наша группа дошла до закрытых дверей. На украшавшей их арке, обвитой чем-то вроде лавровых ветвей, было начертано: 'Размышление, Уравновешенность, Философия, Справедливость, Терпение, Свобода'.

— Конклав уже в сборе. Скоро вас позовут, — сообщил наш проводник. — Держитесь перед Верховными достойно и почтенно. Отвечайте на их вопросы лаконично, с полной искренностью. Талангеш Флаурата Ве Ловак.

Все поклонились ему, я тоже. После чего, оставив нас стоять возле дверей, апологет удалился.

— Что он сказал? — осторожно просил я у Райли.

Та открыла рот, чтобы ответить, но её опередил Гудвин, — 'хочу увидеть вас на этой стороне'.

— Что это значит?

— Апологет Викрисит выразил надежду, что Верховные нас признают.


И вновь ожидание. На этот раз в полной тишине. К нам постепенно подходили любопытные апологеты, и просто стояли в сторонке. В отличие от встреченных на верхнем уровне, эти уже не делали вид, что мы им безразличны. Они скромно разглядывали нас, как будто стеснялись подойти и что-то спросить. Скоро их набралось около десяти. Видимо, простые зеваки, решившие от скуки посмотреть, признают новеньких, или нет.

Дверь открылась, и к нам вышла похожая на эльфа пышноволосая девушка-апологет, одетая в длинное синее платье.

— Образец Z-345/7-30, -серебристым голоском позвала она, и Гудвин тут же вышел вперёд.

— Я.

— Иди за мной. Конклав ожидает тебя.

Вместе они скрылись за дверями. Я прислушался, но не смог различить ни единого звука.

393